После публикации двух  статей  Сергея Маркедонова на тему российско-грузинских отношений, ставшую за последние месяцы едва ли не самой актуальной темой российской внешней политики, возникает закономерный вопрос, почему отношения России и Грузии развиваются именно так и как далеко могут они зайти на этом пути. О причинах и перспективах российско-грузинского противостояния мы попросили высказаться директора программ развития Некоммерческого Фонда "Кавказский Институт Демократии" Александра Джорджадзе.

В последние месяцы российско-грузинские отношения обострились до, кажется уже, крайней степени. У нас в России это вызывает удивление и возмущение, провоцирует даже упреки в национальной неблагодарности со стороны грузин. В этой эскалации антагонизма между двумя странами у нас безоговорочно принято обвинять грузинскую сторону: «провокация», «безответственное поведение», «агрессивные намерения» - это уже привычный вокабуляр заявлений отечественного МИД, высказываний российских парламентариев, комментариев новостных агентств. Должен согласиться, что все это – правда. Грузинское руководство, действительно, сознательно идет на обострение отношений с Россией, действительно временами демонстрирует редкую политическую безответственность и практикует агрессивные пиар-технологии в духе геббельсовской пропаганды.

Однако, как представляется, проблема наших взаимоотношений не может исчерпываться исключительно демонической природой новой грузинской власти. То сложное положение, в котором оказались мы в наших взаимоотношениях с Грузией, прежде всего в вопросе о ее территориальной целостности, во многом объясняется непоследовательностью и невнятностью нашей собственной позиции.

В каком-то смысле позиция и действия грузинского руководства значительно более последовательны, логичны и понятны. В Грузии в 2003 г. к власти пришла новая политическая элита, предложившая своей стране новый национальный проект: восстановление территориальной целостности и полную смену внешнеполитического курса – интеграцию с Западом, прежде всего с США. Этот проект в абсолютном большинстве поддержан гражданами Грузии. Более того, в отношении восстановления территориальной целостности в Грузии сложился общенациональный и политический консенсус. Факты эти нельзя ни отрицать, ни замалчивать. В этой связи совершенно понятны и логичны все последние поступки, высказывания и озвученные намерения президента Саакашвили. Их форма может вызывать сомнение и даже возмущение, но обижаться на них по меньшей мере – проявлять политический инфантилизм.

Желательно было бы наконец сформулировать, что мы хотим от Грузии и каковы наши цели в регионе. Если мы хотим, чтобы Грузия восстанавливала свою территориальную целостность, исходя из наших интересов, - это по меньшей мере наивно; если мы хотим заморозить конфликты и тем самым оказывать давление на Грузию, это в конечном счете может дестабилизировать весь Южный Кавказ, в чем, как я понимаю, мы менее всего заинтересованы – приемлемая ли это для нас цена за сомнительно зависимое положение Грузии? Не уверен.

Да, мы приняли на себя обязательства перед жителями Абхазии и Южной Осетии; да, мы содействовали тому, что многие из них стали российскими гражданами и обязаны гарантировать их право на жизнь и свободу. Понятно, что мы не можем просто взять и «отдать» их по аджарскому образцу. Это очень сложная, если не тупиковая, ситуация, в которую мы сами себя (а не грузины нас) поставили. И если уж мы избрали столь близкий нам по недавнему прошлому принцип бескорыстного интернационализма, то самое время продемонстрировать другой стороне подлинную жесткость позиции, причем использовать для этого не только риторический ресурс профильного департамента российского МИД.

Союзников и друзей бросать нельзя. Мы после развала СССР так уже поступили со многими нашими друзьями в Восточной Европе. Но не стоит и забывать и о том, что бескорыстие и альтруизм не совместимы с подлинными государственными интересами, в которых безраздельно доминирует прагматизм. Насколько прагматична наша политика в отношении Грузии и где здесь наши подлинные государственные интересы? Пока это не совсем ясно. И до тех пор, пока мы будем находить утешение в «неблагодарности» и «коварстве» единоверных грузин и упиваться обидой, шансы прояснить наши истинные цели на Кавказе, а с ними и возможности их достичь, будут только убывать.