20 января 1990 г. началась новейшая история Азербайджана. Отказ ЦК КПСС однозначно разрешить проблему Нагорного Карабаха в пользу Баку подтолкнул национальную элиту Азербайджанской ССР к активному участию в "параде суверенитетов". Ввод советских войск в азербайджанскую столицу и применение силы в январские дни 1990 г. стал переломным моментом в процессе этнонационального самоопределения Азербайджана. Этoт дeнь в сoврeмeннoй aзербайджанской  историографии и пoлитoлoгии называют «чeрным январeм». Oднакo пoмимo гуманитарнoгo аспeкта этo coбытиe нeсoмнeннo имeeт пoлитичeский смысл. Дeнь 20 января стал «oceвым врeмeнeм»  aзербайджанской пoстсoвeтскoй гoсударствeннocти.

Российские аналитики, оценивая перспективы "Большой игры" на Кавказе, как правило, ограничивались рассмотрением этнополитической ситуации в Грузии, Армении, северокавказских субъектах РФ. Из их поля зрения незаслуженно уходит Азербайджан. Между тем его геополитиическое значение трудно переоценить.   Азербайджан занимает выгодное геополитическое не только на Юге  Кавказа, но и на всем постсоветском пространстве. Фактически он является связующим звеном между Кавказским регионом и Центральной Азией. Республика обладает большими углеводородными ресурсами. По словам американского политолога Збигнева Бжезинского, "Азербайджан можно назвать жизненно важной "пробкой", контролирующей доступ к бутылке с богатствами Каспийского моря  и Средней Азии. Независимый тюркоязычный Азербайджан, по территории которого проходят нефтепроводы и далее тянутся на территорию этнически родственной и оказывающей ему политическую помощь Турции, помешал бы России осуществить монополию на доступ к региону и таким образом лишил бы ее главного политического рычага влияния на политику государств Средней Азии". Азербайджанский фактор играет не меньшее значение и во внутренней политике России. По данным официальной статистики с 1989 по 1999 гг. численность азербайджанцев в России  увеличилась с 335, 9 тыс.чел до 462, 7 тыс.чел. (миграционный прирост - 62, 8 тыс. чел.). Экспертные оценки дают иной (более высокий) порядок цифр. Г.Алиев, выступая на Учредтительном собрании Всероссийского Конгресса азербайджанцев приблизительно оценил численность своих соотечественников в 1-2 млн.чел.  Предварительные данные  Первой Всероссийской переписи (2002 г.) говорят о тенденции незначительного увеличения численности азербайджанцев в РФ (на 0,43 % по сравнению с 1989 г.). Официальная численность российских азербайджанцев на 2002 г.- 621, 5 тыс. чел. (13-ый по численности этнос).  Экспертные оценки правоохранительных органов России и посольства Азербайджана в РФ - 1, 5 млн. и 1 млн. человек соответственно. Азербайджанцы расселены в 55 субъектах РФ. По подсчетам  Руслана Гринберга, только денежные переводы в Азербайджан составляют 1,8-2, 4 млрд. долл. США.. Таким образом, заинтересованность России в стабильности и поступательном развитии в соседнем Азербайджане (граница между нашими государствами проходит на дагестанском направлении) очевидна.

Сeгoдня вопрос о территориальной целостности республики (в границах Азербайджанской ССР) поставлен под сомнение. Следовательно, под сомнение поставлена и состоятельность нового государства. Азербайджан утратил суверенитет над территорией бывшей Нагорно-Карабахской Автономной области (около 5 % территории республики). Более того, армянские силы обороны Карабаха заняли за пределами "мятежной провинции" еще  5 районов Азербайджана полностью (Лачинский, Кельбаджарский, Кубатлинский, Зангеланский и Джебраильский), а 2 района частично (Агдамский и Физулинский). Это составляет  еще 8% азербайджанской территории. Таким образом, 13 % территории независимого Азербайджана сегодня не контролируются Баку. В ходе военной фазы армяно-азербайджанского конфликта из-за Нагорного Карабаха (1991-1994 гг.)  погибло 11 тыс. граждан Азербайджана, ранено 30 тыс. чел., 7 тыс. стали инвалидами, 5 тыс. чел. пропали без вести.

Внутри- и внешнеполитическое развитие Азербайджана после 1994 г. проходит под знаком утраты Карабаха. Военное поражение и потеря суверенитета над частью территории стали факторами, оказывающими серьезное влияние на самоидентификацию азербайджанцев. Образ государства, подвергшегося "военной агрессии" соседней страны, стал центральной идеологемой Азербайджанской республики. Подобную оценку армяно-азербайджанского конфликта разделяют не только официальные власти, но и практически все сколько-нибудь влиятельные общественные объединения Азербайджана (включая и радикальных оппозиционеров).

Однако, в отличие от соседней Грузии азербайджанская элита смогла не допустить превращения оставшегося "ядра" своей страны в "failing state". "Возвращение" в азербайджанскую политику Гейдара Алиева (1993 г.) стало своеобразной точкой преодоления политического хаоса периода "национальной революции" (президенты Аяз Муталибов и Абульфаз Эльчибей). Власти Азербайджана смогли эффективно справиться с другими "вызовами" единству страны (талышский, лезгинский, аварский сепаратизм), а также минимизировать угрозы со стороны радикального политизированного ислама («Азербайджанская исламская партия», организации «Джейшулла» и «Хизболла»). После 1993 г. Баку с легкостью справлялся с военными мятежами и (выступления С. Гусейнова, Р.Джавадова) и «цветными» мини-революциями (президентские выборы 2003 г и парламентские выборы 2005 г.).  Но самое главное, что удалось достичь экс-брежневскому "сатрапу" - это адекватно оценить военные и внешнеполитические ресурсы независимого Азербайджана и на основе этой оценки выстроить грамотный курс, конечной целью которого является "собирание земли". Сегодня этот курс последовательно продолжает преемник Гейдара - Ильхам Алиев. Каковы же основные его составляющие/

Во-первых, Гейдар Алиев сумел понять бесперспективность военного разрешения карабахской проблемы в 1993-1994 гг., а затем выйти из войны и пойти на заключение своеобразного "брестского мира" (Бишкекские соглашения о прекращении огня). Это, однако, вовсе не означало отказа от Карабаха. Согласие выйти из войны в 1994 г. означало лишь одно - избавиться от положения страны-маргинала и начать "сосредоточение" для второго приступа к карабахской проблеме на более выгодных для Баку условиях. Во-вторых, главе Азербайджана, начиная с 1994 г. удалось преодолеть своеобразный дипломатический вакуум вокруг республики. Если в начале 1990-х гг. и новая Россия, и США придерживались в целом проармянской позиции, то в середине 1990-х- начале 2000-х  гг. приоритеты и российской, и американской дипломатии претерпели существенные изменения. И если в  1992 г. Конгрессом США была принята поправка 907 к Закону о поддержке свободы, запрещающая оказание помощи Азербайджану по государственным каналам, то после визита Алиева в США  (август-сентябрь 1997 г.) к поправке 907 были приняты  важные дополнения, позволяющие наладить взаимовыгодное сотрудничество между Азербайджаном и США. Начиная с 1998 г. сотрудничество с США стало стратегической целью азербайджанской внешней политики. В 2001 г. США отменили эмбарго на поставки оружия участникам армяно-азербайджанского конфликта. Проамериканская политика Баку позволила купировать угрозу «цветных революций» и избежать попадания в черный список «антидемократических» государств. Накануне выборов в Милли меджлис (парламент) Азербайджана третьего созыва в ноябре 2005 г. сенатор-республиканец Р. Лугар заявил: «В Азербайджане не ожидается никаких оранжевых революций». При этом сенатор подчеркнул, что имидж республики как «предвестника революций» не верен. Схожие мысли высказал и всемирно известный филантроп Джордж Сорос. А президент Фонда Джеймстауна Г. Хауорд высказал мнение, что наличие у Азербайджана запасов нефти «заставляет Вашингтон игнорировать некоторые моменты» внутриполитической жизни этой страны».

В отношениях же с РФ азербайджанской элите постепенно удалось избавиться от антироссийских комплексов первой половины 1990-х гг.. Проармянский крен российской политики обернулся для нас созданием Культурного центр Чеченской Республики Ичкерия (январь 1995 г.) и офиса полпреда Ичкерии в мусульманских странах в Баку (1999 г.).  «Неоценимую помощь в размещении беженцев нам оказал Азербайджан», — высказывался в свое время глава «внешней разведки» сепаратисткой Ичкерии Х.–А. Нухаев. В 2001 г. была проведена совместная операция российских и азербайджанских спецслужб  по задержанию трех полевых командиров чеченских сепаратистов, находившихся на азербайджанской территории. Впоследствии они были выданы российским властям. Эволюция политики официального Баку вызвала резкое недовольство чеченской стороны. В мае 2001 г. А. Масхадов объявил, что Азербайджан  перестал быть дружественной для Ичкерии страной. На позицию Азербайджана по "чеченскому вопросу" существенное влияние оказали события 11 сентября 2001 г. В октябре 2002 г. официальный Баку осудил захват заложников в Москве ("Норд-Ост"), а в сентябре 2004 г.- теракт в Беслане. Несмотря на американские внешнеполитические приоритеты Азербайджан в отличие от Грузии согласился сохранить на своей территории российский военный объект - Габалинскую РЛС. В январе 2002 г. лидеры России и Азербайджана подписали соглашение, по которому российская сторона возьмет в аренду базу "Дарьял" рядом с Габалой  за 7 млн. долл. США в год сроком на 10 лет.

В-третьих, стратегическое партнерство Азербайджана с Турцией обеспечивает Баку хорошую экономическую фору. Этот экономический задел в последние годы рассматривается азербайджанской стороной как существеннейшая предпосылка для будущего разрешения "карабахского вопроса".

В то же время всеми своими действиями Баку демонстрирует готовность "подождать", всячески подчеркивая, что время объективно работает на Азербайджан. Провалы и просчеты российской политики в Закавказье ослабляют влияние главной геополитической надежды Армении. Постоянное наращивание экономического потенциала Азербайджана (при изоляции Армении и маргинальном статусе непризнанного Нагорного Карабаха) также благоприятно для Баку. Что же касается диаспоры, то и в деле ее организации покойный Гейдар Алиев сильно преуспел, призвав учиться диаспоральной солидарности у армян.  24 декабря 1998 г. он выступил с Обращением "Ко всем азербайджанцам мира". В нем прозвучал тезис о необходимости сделать "необратимой" азербайджанскую независимость.

Во второй половине 1990-х гг. сложился образ страны, пережившей агрессию, но нашедшей при этом понимание со стороны ряда международных структур. По крайней мере, сегодня в США и даже в Европе у армянской стороны нет абсолютного преимущества в поддержке со стороны общественного мнения, которое было в начале 1990-х гг. Таким образом, проиграв Карабах в 1994 г., Азербайджан сделал немало для того, чтобы предстать перед миром не в образе "варварской страны-изгоя", покровителя сумгаитских и бакинских погромщиков, а цивилизованного государства, подвергшегося военной агрессии, заинтересованного в мирном урегулировании и умеющего конструктивно договариваться в Вашингтоном, Москвой и Анкарой. В данном случае мы говорим не столько о реальном положении дел, сколько о формирующемся имидже.

Более чем успешное на фоне соседних Армении и Грузии экономическое развитие Азербайджана заставило заинтересоваться в этой закавказской стране сильных мира сего. "Но когда закончится "мирная передышка" для Баку?" - вопрос, который задают себе все заинтересованные участники кавказской "Большой игры". В своей инаугурационной речи (31 октября 2003 г.) президент Ильхам Алиев, наследник фактического создателя независимого Азербайджана заявил: "Все должны знать, что хотя мы выступаем за мир, мы не желаем возобновления войны и стремимся к мирному решению данного вопроса, тем не менее, наше терпение не безгранично".  

Очевидно, что Ильхам Алиев как лидер государства нуждается в дополнительной легитимации. Ему необходимо доказать и политической элите Азербайджана, и оппозиции, и избирателям, и международным структурам, что его появление на высшем посту азербайджанской власти не случайно, что именно он - настоящий национальный лидер. Однако поспешная "карабахизация" может стать причиной политического поражения наследника Гейдара Алиева. Поспешное вовлечение в новое военное противостояние сегодня не выгодно Азербайджану. По самым оптимистичным для Баку прогнозам, военное вмешательство имеет определенный шанс на успех не менее, чем через 12-15 лет. В то же время очевидно, что отказ от Карабаха сегодня означает для любого руководителя в Баку политическую смерть. А значит перед азербайджанской элитой остается единственный выход - ждать и "сосредотачиваться". Первый вариант такого "сосредоточения"- опираться, прежде всего, на собственные силы, использовать нефтяной фактор для укрепления собственной обороноспособности и через 2-3 "пятилетки" взяться за реализацию реваншистского плана. Однако военный путь решения проблемы опасен тем, что он похоронит инвестиционные перспективы Азербайджана, и в руководстве страны это понимают. Реваншистские планы вынашивает в основном оппозиция.

Второй вариант- ожидание более благоприятной геополитической конъюнктуры. Для США, например, у Баку есть и еще один неплохой козырь - проблема так называемого Южного Азербайджана, территории современной Исламской республики Иран, населенной по преимуществу этническими азербайджанцами. Проблема наказания "страны-изгоя" может стать в повестку дня американской внешней политики и тогда азербайджанский ресурс может стать антииранским. Кажущаяся сегодня фантастической идея "аншлюса" двух Азербайджанов может оказаться политически востребованной. В случае борьбы за "самоопределение" отдельных частей Ирана при азербайджанской поддержке политики США вопрос о Карабахе может приобрести совсем другое звучание. Спорный Карабах в этом случае может стать почетным призом за лояльность глобальной сверхдержаве. В прочем, чисто теоретически возможен и другой вариант- "обмен" Карабаха на Южный Азербайджан. В этом случае объединение некогда разделенной (в 20-е гг. XIX в.) единой этнической территории между Ираном и Российской империей затмит утрату этнически чуждого Карабаха. Однако на это необходимо  "согласие" Ирана, которое может быть получено лишь в случае завоевания этой страны США по иракскому или какому-нибудь иному сценарию - под лозунгом экспорта американской демократии. В силу неполной вероятности такого сценария его следует отнести к разряду гипотетических. Не говоря уж о том, что для Баку такая война была бы гуманитарной катастрофой: не дожидаясь международных договоренностей, этнические азербайджанцы бесконтрольно хлынут на историческую родину. Тут будет не до Карабаха.

Возможен и третий вариант развития событий. Укрепление азербайджанской государственности и развитие экономического потенциала будет сопровождаться геополитическим ослаблением Армении. Сильный и динамично развивающийся Азербайджан, в котором заинтересованы ведущие мировые державы, сможет более активно и аргументированно апеллировать к международному праву, понимая, что поддержка сильных мира сего ему обеспечена. Вероятно, решение карабахского вопроса в формате международных переговоров, длящееся уже более десяти лет, будет завершено с существенным учетом азербайджанских интересов. Этот третий вариант как раз представляется наиболее вероятным - вплоть до восстановления юрисдикции над собственно азербайджанскими районами, занятыми армянскими силами самообороны.

Однако при всех возможных сценариях "карабахский вопрос"  еще всерьез и надолго останется главной проблемой азербайджанской политики. Начавшаяся в мае 1994 г. "мирная передышка", на сегодняшний день как нельзя лучше отвечает интересам Азербайджана.  

Автор - зав. отделом  проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа, кандидат исторических наук