Новость о том, что в соперники действующему президенту Саакашвили рекрутирован сын покойного президента Гамсахурдиа Константин, крайне выигрышно смотрится в контексте сетований Евросоюза об отсутствии в стране победивших роз реальной оппозиции. Теперь, после официального объявления кандидатуры непримиримого противника, Евросоюзу труднее будет выражать опасение, что режим Михаила Саакашвили стремительно скатывается к авторитарности.
Впрочем, в кабинетно-политтехнологической природе Константина Гамсахурдиа есть большие сомнения: поставить галочку для Евросоюза Саакашвили мог и более простым способом: назначив официальным оппозиционером какого-то захудалого главу захолустного райцентра с никому не известной фамилией. Сын же бывшего президента, то ли погибшего, то ли совершившего самоубийство, то ли убиенного вдали от Родины, процарствовавшего недолго, но бурно, - не столько хитрый административный ход, сколько живое творчество масс. А если и ход, то ход, сделанный реальной оппозицией, причем весьма нетривиальный.
На первый взгляд, от реальной оппозиции логичнее всего было бы ожидать выдвижения кого-то из старой шеварднадзевской когорты. Это был бы абсолютно закономерный шаг: новый президент крепко обидел старую элиту: все помнят бесстрастные трансляции спецопераций в прямом эфире, когда министры и разнообразные политические тяжеловесы, конвоируемые в места предварительного заключения, обещают вернуть награбленное до копейки, трясущимися руками выворачивают карманы. Было бы в высшей степени логично, если бы кто-то из униженных и оскорбленных возглавил непримиримую оппозицию: терять-то все равно нечего. Но оппозиция поступила иначе.
Константин Гамсахурдиа никак не может быть назван человеком Шеварднадзе. Сын первого президента, свергнутого не без тайного участия экс-министра иностранных дел СССР, идеологически он куда ближе Саакашвили. Внук и полный тезка знаменитого писателя, классика грузинской литературы Константина Гамсахурдиа, он по рождению принадлежит к старейшей и известнейшей в стране фамилии. Нынешний президент таким бэкграундом не обладает, его породила американская администрация, а не великая и богатая грузинская история, он выскочка и парвеню. На фоне Саакашвили Константин Гамсахурдиа выглядит страдальцем и героем, стоически пережившим гибель отца и полным решимости не только отомстить за нее, но и сделать Грузию по-настоящему процветающим и свободным государством. Наконец, на Кавказе родственным и поколенческим связям придается колоссальное значение. И если, к примеру, в России попытки Бориса Немцова протолкнуть собственную дочь Жанну в депутаты Московской городской думы вызывают даже у традиционного электората СПС лишь кривую усмешку, то в Грузии все наоборот: достаточно пары квалифицированных пиарщиков - и ныне блистательный президент Саакашвили на фоне трагически-прекрасного Константина Гамсахурдиа будет выглядеть куда более жалко, чем когда-то на фоне российских политических тяжеловесов выглядел Немцов.
Логика выдвижения кандидатуры Гамсахурдиа-младшего проясняется. Поняв, что Саакашвили невозможно победить ностальгией по Шеварднадзе, ему решено было противопоставить благородного и незапятнанного страдальца, который к тому же способен играть на поле Саакашвили лучше, чем сам действующий президент. Достаточно вспомнить, каким был градус грузинского национализма и реваншизма при Звиаде Гамсахурдиа. Саакашвили с его бульдозерами такого и не снилось. Многотысячные толпы, скандировавшие: "Звиад! Звиад!", харизматически-прекрасное лицо бывшего президента, его правозащитное прошлое и ужасную смерть, принятую от злых сил, - грузинский народ жалостлив. Серьезные симпатии сыну Константину обеспечены.
Константин Гамсахурдиа-мл. как реинкарнация отца является прекрасным маркетинговым ходом, незаменимым и востребованным продуктом, в котором весьма нуждается рынок. Определенная - и весьма немалая - часть грузинского электората ждет новой прекрасной сказки, еще более прекрасной, чем сказка под названием "Михаил Саакашвили". То была сказка о человеке из народа, пришедшем сбросить ненавистный гнет старого советского аппаратчика, с небольшими перерывами стоявшего у руля государства без малого тридцать лет - с конца 1970-х. Власть была свергнута, но дальше ничего не случилось: казна не пополнилась, собирания грузинских земель не произошло, вместо этого все бесстыднее демонстрируется зависимость власти от вашингтонской администрации, что немало оскорбляет национальное достоинство грузинского народа. Оскорболенный народ жаждет дальнейшего движения, хочет принципиально новой сказки. И эту сказку, эту несбывшуюся надежду, мелькнувшую в короткий период с 1991 по 1992 на темном небосклоне межвременья, олицетворяет Гамсахурдиа-младший.
Действующему президенту Саакашвили следует внимательно изучить изменившуюся политическую ситуацию. У оранжевого Коминтерна, он же Вашингтонский обком, как и у Сталина, незаменимых нет. Не факт, что Константин Гамсахурдиа - новый проект Кондолизы Райс. Но из этого не следует ровным счетом ничего. Ибо если в США поймут, что Саакашвили легко, удобно и выгодно сменить на Гамсахурдиа, сценарий будет невозмутимо реализован. Революции в третьих странах американцы устраивать умеют, и Саакашвили прекрасно об этом осведомлен.
|