Российская дипломатия, похоже, нашла свой ответ на действия грузинских властей по одностороннему выходу из режима Дагомысских соглашений. Напомним, что 16 февраля 2006 года грузинский парламент принял постановление, в котором оценил российскую миротворческую операцию в зоне грузино-осетинского конфликта как «крайне отрицательную». Таким образом, Грузия фактически в одностороннем порядке начала реализацию своего плана разрешения «юго-осетинского вопроса». Действия России в Южной Осетии были оценены как «аннексия». Высший законодательный орган Грузии поручил правительству этой страны пересмотреть Дагомысские (Сочинские) соглашения 1992 года, на основе которых в зоне грузино-осетинского конфликта действуют российские миротворцы, а главным источником «суверенитета» является СКК (Смешанная контрольная комиссия, состоящая из представителей РФ, Грузии, Южной и Северной Осетии). «Грузия сделает все, чтобы заменить российских миротворцев в зоне конфликта». Об этом в ходе пресс-конференции заявила председатель парламента Грузии Нино Бурджанадзе, комментируя постановление парламента Грузии, в котором содержится поручение правительству начать процедуру по замене российских миротворцев в Южной Осетии на международные силы. По словам председателя парламентского комитета Грузии по обороне Гиви Таргамадзе, постановление высшего законодательного органа его страны, «не так жестко звучит, но оно достаточно четкое и подразумевает переговоры. Хорошо бы эти переговоры начать уже сейчас и не откладывать их в долгий ящик". Начальным же пунктом переговоров, по мысли Таргамадзе, должно стать обсуждение Дагомысских соглашений. Если же процесс переговоров не будет эффективным, то, по мнению Таргамадзе, «будет задействован четвертый пункт постановления парламента Грузии от 11 октября 2005 года, касающийся вывода миротворцев из зоны грузино-осетинского конфликта". Таким образом, главная цель грузинского руководства - изменение формата грузино-осетинского урегулирования начинает воплощаться в жизнь. В Тбилиси, наблюдая за пассивной позицией российского МИДа, решили от словесных угроз перейти к делу.
В свою очередь российские дипломаты решили дать достойный отпор грузинскому «малому империализму». Консульский отдел посольства России в Грузии с 21 февраля 2006 года прекращает оформление виз для граждан Грузии за исключением случаев гуманитарного характера. По информации пресс-службы посольства России в Тбилиси, этот «вынужденный ответный шаг вызван тем, что, несмотря на достигнутые договоренности относительно вывода российских баз и российских военных объектов с территории Грузии, регламентирующие и ротацию российских военнослужащих, грузинская сторона в течение года создает искусственные сложности в получении въездных виз для российских военных». В департаменте информации МИД Грузии в ответ на инициативу российских коллег сообщили, что готовят политическое заявление по этому поводу. У нас нет никаких оснований предполагать, что данное заявление будет выдержано в духе «политкорректной партийности» со всеми ритуальными проклятиями в адрес аннексионистской политики России на Южном Кавказе. Помимо визового наступления визит главы правительства Грузии Зураба Ногаидели временно отложен, хотя и не отменен. Между тем в Грузии это решение интерпретируют как «отмену».
К сожалению, российский МИД в очередной раз дал втянуть себя в бюрократически-визовую войну, не утруждаясь поиском серьезных методологических и идеологических обоснований нашего присутствия в зоне осетино-грузинского конфликта. В войнах такого рода Грузия, неизменно прибегая к демократической по форме риторике, одерживает победы. Фактически российские дипломаты действуют в логике административной конфронтации. Оправдана ли она? Безусловно, позиция Грузии вызывает жесткое неприятие и по форме и по содержанию. Решение парламента этой страны - это открытый вызов России и безопасности южных рубежей РФ. Вместо реального продвижения к урегулированию затяжного межэтнического конфликта Тбилиси предлагает политические фантомы. Чего стоит идея замены миротворцев, введения вместо российских «голубых касок» украинских или иных «неангажированных сил». Кто, как, когда, в каком количестве и порядке осуществит эту миротворческую операцию? Почему украинские миротворцы должны рассматриваться как «объективная» сила, учитывая стратегический характер украино-грузинских отношений (Боржомская декларация), личные отношения Михаила Саакашвили и Виктора Юшенко? Не станут ли украинские миротворцы «добровольными помощниками» грузинских военных и полицейских? Осетинская же сторона считает только Россию и никого другого «честным маклером» Без ответов на эти вопросы, равно как и без четкого представления о том, какую Южную Осетию хотят видеть лидеры Грузии в своем составе, ликвидировать Дагомысские соглашения 1992 года значит открывать путь к новой войне. В этом случае Южная Осетия достается Грузии «без населения», проблемного для Тбилиси.
Все это дает основания России действовать жестко и неполиткорректно. Однако одного визового давления без идейно-политического сопровождения явно недостаточно. Отсутствие такого сопровождения дает оппонентам и откровенным противникам России повод для обвинений в «имперских» и даже «аннексионистских» происках. Между тем, в военно-политических противостояниях на постсовестском пространстве, как показали события 1990-х гг., выигрывает зачастую не тот, кто лучше вооружен и у кого сильнее административный ресурс, а том, у кого грамотная PR-кампания и система политико-правовых аргументов. Это продемонстрировала и «первая Чечня», и армяно-азербайджанский конфликт из-за Нагорного Карабаха. Увы, но, ведя визовые войны, Россия молчит и не объясняет причины нашего вовлечения в мирное урегулирование.
Начнем с главного обвинения в адрес нашей страны. Аннексия. Но может ли кто-нибудь из грузинских политиков назвать хотя бы одно официальное лицо России, которое бы не признавало территориальную целостность Грузии? Таковых в России нет. Разве не с согласия грузинской власти, потерпевшей поражение в военных авантюрах в Южной Осетии (1992) и в Абхазии (1993) Россия согласилась на участие в миротворческих операциях? Разве не Россия спасла Грузию от раздела на Восточную и Западную, прекратив внутригрузинскую гражданскую войну 1993 года? В случае аннексионистских устремлений РФ не составило бы большого труда поддержать независимую Мегрелию и Сванетию и расчленить Грузию еще 13 лет назад. Другой вопрос, какая единая Грузия нужна России. Грузия, которая подавляет этнические меньшинства, и в которой 72 % населения (данные Грузинской Ассоциации региональной прессы, февраль 2006 года) поддерживают идею депортации этнических меньшинств как самый оптимальный способ решения национальной проблемы, представляет опасность для южных рубежей России. Именно в результате такой политики, на территорию Северной Осетии хлынуло более 40 тыс. беженцев из Южной Осетии и внутренних областей Грузии. Во многом именно эта категория населения стала главным участником («пехотой») осетино-ингушского конфликта. Один из высокопоставленных правительственных чиновников Северной Осетии вспоминал: «Четверть населения в 1992 году составляли беженцы…М ыбыли на грани катастрофы». Из-за политики «грузинизации» из Грузии стали массово выезжать кварельские аварцы и представители других дагестанских районов. Их массовое переселение на Север Дагестана (Ногайский, Тарумовский, Кизлярский районы) существенно осложнило межэтническую ситуацию там, вызвало ногайско-аварский и русско-аварский конфликты. Таким образом, наша страна не стремится к империалистической агрессии, а защищает свои кровные интересы. Почему это тезис до сих пор не стал официальной идеологией нашей дипломатии? Риторический вопрос.
Непонятно, почему российский МИД отмалчивался весь 2005 год в то время, когда грузинские политики всех рангов (как и СМИ) во всю мощь «пиарили» «дорожную карту» по Южной Осетии. Между тем, военная риторика грузинских руководителей демонстрировала лицемерие официального Тбилиси. С одной стороны, весьма невнятные миротворческие инициативы, а с другой- призывы к реваншу. В апреле 2005 года глава парламентского комитета Грузии по обороне Гиви Таргамадзе заявил: «В настоящее время, грузинская армия может установить контроль над всей территорией Южной Осетии за 3-4 дня». А министр по вопросам евроатлантической интеграции Георгий Барамидзе, месяц спустя на телеканале «Имеди» бросил клич:»Я призываю всех вступать в грузинскую армию, защитить Грузию и присоединиться к людям, готовым проливать кровь за Родину». В начале же 2006 года сам президент Михаил Саакашвили объявил о досрочном призыве в ряды грузинских вооруженных сил. Так кто призывает к войне и кричит: «Держите вора»? Увы, но ни одного дайджеста подобных высказываний не было издано.
Грузинская сторона постоянно апеллирует к проблеме беженцев из Абхазии, но фактически замалчивает исход осетин из Грузии в начале 1990-х гг. Между тем, в довоенной Грузии проживало около 100 тыс. человек. Они были на пятом месте среди этнических сообществ республики (после грузин, армян, русских и азербайджанцев). До военных действий осетины проживали главным образом в Тбилиси (33.318 чел.), Цхинвали (31.537), Гори (8.222), Рустави (5.613). Сейчас численность осетин в «собственно» Грузии составляет около 38 тыс. чел. Между тем, Грузия, вступая в Совет Европы (СЕ), обязывалась «принять необходимые законодательные меры в двухгодичный срок после вхождения в СЕ, чтобы обеспечить восстановление имущественных и арендных прав или выплату компенсаций за имущество, потерянное людьми, вынужденными покинуть свои дома во время конфликтов 1990-1994 гг.» А ведь даже ПАСЕ признала, что Грузия не выполнила своих обязательств и установила для нее дэдлайн- сентябрь 2005 года. Но 20 сентября 2005 г. в день празднования Дня независимости Южной Осетии была совершена военная провокация - минометный обстрел Цхинвали. Затем последовала серия обвинений со стороны Тбилиси в адрес России. О «дэдлайне» и грузинских обяхательствах сразу же забыли? Странно, почему непростительную забывчивость проявили российские дипломаты?
Непонятно, почему российские политики не используют усилия Армении и Азербайджана по защите своих соплеменников в Грузии для дискредитации национальной политики Тбилиси? А ведь здесь есть, что критиковать. Нежелание предоставить армянам Джавахети статус автономии, а азербайджанцам Квемо Картли равные социально-экономические возможности демонстрирует недемократичность национальной политики Саакашвили. Думается, что проблема азербайджанцев Квемо Картли могла бы стать даже темой совместной декларации Ильхама Алиева и Владимира Путина. Тем паче, что Ильхам крайне заинтересован в развитии азербайджано-российских отношений. Данная тема могла бы отчасти оттенить и те расхождения, которые есть между Баку и Москвой во взглядах на Нагорный Карабах. Однако данный подход требует серьезной политико-правовой и информационной подготовки.
Таким образом, следует признать, что в лице грузинской власти Россия имеет серьезного соперника, извлекающего выгоду из всех просчетов российской дипломатии. Втягиваясь в бюрократическое противоборство и действуя только силой без эффективного PR-сопровождения, Москва обречена на интерпретацию своих действий как жесткой имперской политики по наказанию «молодой демократии». С такой интерпретацией шансов отстоять Дагомысские соглашения и наше присутствие в зонах межэтнических конфликтов на Южном Кавказе проблематично. Сам факт жестких ограничений на въезд и выезд граждан Грузии не может вызывать протеста. Как говорится, надо отвечать за свои слова и поступки. Однако, российские действия, не сопровождающиеся апелляциями к демократии и нормам «нового политического языка», не достигнут нужного успеха. Скорее напротив, убедят мир в демократизме Саакашвили и необходимости изменения формата миротворческой операции в Южной Осетии. О том, что реально последует за этим переформатированием, даже не хочется думать…
Автор - зав. отделом проблем межнациональных отношений Института военного и политического анализа, кандидат исторических наук
|
