По данным ряда источников, в кулуарах Верховного Совета непризнанной Приднестровской Молдавской Республики «достигнута твердая договоренность» об изменении политической стратегии, смене общего курса, переходе от стремления организовать федеративное государство с Молдавией к объявлению полного государственного суверенитета. Прокомментировать ситуацию мы попросили находящегося сейчас в Приднестровье руководителя российско-приднестровского информационно-аналитического центра Алексея Мартынова.

— Насколько вероятно официальное признание этой инициативы?

— На следующей неделе соответствующий вопрос будет слушаться на заседании приднестровского парламента. В отличие от российского, в парламенте ПМР ни одна сила не обладает абсолютным большинством, он устроен по мажоритарной системе, пакетных и консолидированных голосований там не бывает. Таким образом, в Приднестровье мы видим демократию в действии. Тем не менее, исходя из моих ощущений как человека, находящегося на месте событий и общающегося с политиками и представителями общественных организаций, могу предположить, что это решение будет принято. Таким образом, инициатива приобретет силу закона, правда, речь идет о законе непризнанного государства.

— В чем причина смены приоритетов приднестровской политики?

— И  народ, и власть ПМР устали от бесконечных переговоров о построении общего государства с Молдовой. Идя на компромиссы с Молдовой, они получают в ответ тонны грязи и необоснованных обвинений. Поскольку республика не признана и не может апеллировать к международным структурам, она не может противостоять голословной лжи и откровенной клевете из Кишинева. Наступает тот критический момент, когда терпеть это больше никто не хочет.

— А возможно ли существование суверенного приднестровского государства не юридически, а фактически?

— Фактически оно уже существует 15 лет. ПМР живет за счет своих сил, своим трудом. Приднестровцы построили государство пусть не самое успешное, но со всем атрибутами здоровой страны - финансовой системой, президентом, парламентом, гражданским обществом, независимыми СМИ. Молдавские оппоненты говорят, что здесь нет свободы СМИ, но я своими глазами вижу несколько каналов телевидения, выражающих различные точки зрения, массу прессы.

В конце концов, в Приднестровье, в отличие от других республик бывшего Союза не преследуют инакомыслящих. Я не слышал и не видел, чтобы здесь государством закрывалась газета или телеканал, чтобы арестовали человека, находящегося в оппозиции к власти. Здесь три государственных языка, здесь спокойно уживаются представители трех национальностей.

Если так можно выразиться, приднестровцы сохранили то лучшее, что было в советских людях – терпимость. Здесь сформировалась некая общность, какой был «советский народ» – приднестровцы.

— Возможно ли в Приднестровье развитие ситуации по косовской модели, когда непризнанное государство постепенно легализуется?

— Косовская модель легитимации непризнанных государств совершенно подходит для Приднестровья. Но за Косово стоят американцы, поэтому многое там происходит по упрощенной схеме. Так как наши американские коллеги всегда следуют двойным стандартам, с легкостью пойти по косовскому пути едва ли удастся. Но тем не менее в Косово создается международный механизм признания государства и этот опыт очень ценен для ПМР.

В очередной раз подтвердить серьезность намерений Приднестровья позволят грядущие в декабре парламентские выборы. Каждый гражданин выберет своего кандидата, но сам факт проведения демократических выборов в очередной раз докажет наличие у Приднестровья своей государственности.

— Как обстоят дела с ещё одним важным атрибутом государственности – армией? Мы часто слышим, что силовое прикрытие приднестровского режима осуществляет Россия.

— Это из разряда инсинуаций. В Приднестровье есть собственная боеспособная армия, готовая противостоять внешней агрессии. Эта армия возникла из конфликта 1992 года, когда народ поднялся и защитил свое право жить на своей земле, жить так, как он хочет. Молдавские оппоненты пытаются представить Приднестровье черной дырой, очагом бандитизма и сепаратизма, но это не так.

— В каком соотношении находятся военные силы Молдавии, Приднестровья и миротворческий контингент?

— Эта информация, конечно, засекречена. Но предположительно армии Приднестровья и Молдавии сопоставимы по своим размерам и насчитывают около 20 тысяч человек. С другой стороны, в молдавской армии нет ни одного танка, они все проданы, а в Приднестровье остался десяток машин ещё советских машин. Миротворческий контингент насчитывает около пятисот человек.

— Таким образом, значительного превосходства у миротворцев нет. Как они справляются со своей задачей?

— Идеально. Миротворческая операция абсолютно успешна, ни один человек за время работы миссии не погиб. Миротворцы призваны предотвратить повторение агрессии со стороны Молдавии. Они находятся в так называемой зоне безопасности – это Бендеры и Дубоссары и блокируют основные трассы на Кишинев, в Молдову.

— Как может повлиять на работу миротворцев изменение состава контингента, например, приглашение представителей европейских армий?

На протяжении последнего года молдаване лоббируют решение о расширении контингента. Дальнейшее развитие событий может быть таким: в контингент включат, скажем, финнов, а потом устроят пару инцидентов и в зоне безопасности появятся натовские военные.

Но если российских миротворцев народ принимает психологически, они не воспринимаются как агрессоры, то иностранные силы будут восприниматься очень плохо, возможно снижение авторитета миротворцев и обострение ситуации. Дело в том, что нынешняя ситуация здравая и она устоялась. Любое изменение баланса может привести к непредсказуемым последствиям. Если будет изменяться состав контингента – даже за счет украинцев – неизвестно, в какую сторону качнется ситуация, не возникнет ли риск дестабилизации.

— Ещё один риск дестабилизации последнего времени – проведение выборов, о которых Вы уже упоминали. Не стоит ли опасаться беспорядков после голосования? Последнее время почти каждое волеизъявление опасно развитием «цветного» сценария.

Версия для печати