Россия все отчетливее ощущает себя окруженной поясом враждебности. Хрестоматийное “скажи мне, кто твой друг…” следовало бы переиначить: “скажи мне, кто твой враг, и я скажу, кто ты”. Для сегодняшней России нет большей проблемы, чем проблема самоидентификации, определения своего места в мире. Не понимая, кто мы, не построить стратегии развития, не вписаться в мир. Объяснить себя через себя же, свою историю, культурный и социальный уклад не получается (вместо истории – вопросительный знак, а устоев нет как нет); следовательно, нужно самоопределяться через врагов, вернее одного, самого главного врага. Попробуем нарисовать его портрет.
Во-первых, враг должен соответствовать по масштабам 160-миллионному российскому народу, многонациональному и многоконфессиональному. Во-вторых, враг должен быть узнаваем, сводим к единому образу, иметь самобытный характер и историю. В-третьих, враг должен быть внешним, а не внутренним (по крайней мере, сначала – потом он может обзавестись “пятой колонной”). В-четвертых, враг должен быть достижим. В-пятых, интересы российского народа и его врага должны быть непримиримыми. В-шестых, победа над врагом должна мыслиться как “окончательная победа добра над злом”.
Итак, приступим к реконструкции врага. Кто у нас та на горизонте? Во-первых, Запад. Но он не един: есть, как минимум, ЕС и США. Затем, внутри ЕС есть Старая Европа (Франция Ширака, Германия Шредера, Италия Берлускони и, вроде бы, Испания Сапатеро), а есть Новая (бывшие соцстраны ЦВЕ и Балтии). К Западу примыкают и оранжевые режимы (Украина, Грузия, Киргизия, Молдавия). Наконец, в силу традиции, к Западу продолжают относить Японию. Найти и идентифицировать в этом конгломерате своего любимого врага крайне затруднительно.
Во-вторых, есть исламский мир. Он не менее, а может, и более сложен по составу. Кроме того, он является не вполне внешней силой – слишком уж широко представлен внутри самой России. Вражда с ним чревата расколом для государства. Следовательно, исламский мир на роль врага не подходит.
Тем более что враждовать с “миром” (все равно каким) очень сложно. Это может себе позволить только другой “мир”. С миром исламским, например, вполне может соперничать мир цивилизованный или демократический (что он, собственно, и пытается делать, хотя до сих пор тоже не вполне определил своего врага). Россия же была способна бросить вызов миру капитала, когда сама олицетворяла мир пролетариата. Сегодня это не так.
В-третьих, есть Китай. Он также не годится, поскольку воспринимается как огромный монолит, намного превосходящий Россию по численности населения и по степени сплоченности. Интересы Китая не рассматриваются основной частью россиян в качестве враждебных России. Все-таки слишком сложно внедрить в сознание тех, кто проживает западнее Байкала, что главная опасность для них исходит от Пекина.
Существует еще один претендент на место врага России – международный терроризм. Но и от него следует отказаться: во-первых, этот враг слишком неопределен (все возможности персонификации его уже исчерпаны – Бен Ладен и Басаев), не локализован (тут тоже все, что можно было сделать, уже сделано – ось зла и Чечня), его интересы не поддаются рациональному объяснению (терроризм – всегда средство в чьих-то руках, значит враг – тот, в чьих руках терроризм). А кроме того, борьба с терроризмом уже монополизирована США. Россия выбиться в лидеры тут не сможет.
Получается, что легче всего искать врага где-то на Западе. И это хорошо, поскольку привычно. Но нужна ясность: кто же на Западе наш враг? Методом исключения отринем США, ЕС как целое, а также старую Европу. США уже объявили, что стоят во главе борьбы “мира Свободы и Демократии" с “миром Диктата и Терроризма”. Следовательно, вражда с США ведет в лагерь диктаторов и террористов.
Несколько иное дело – ЕС, который сам сейчас усиленно ищет врага для оформления собственной политики безопасности. Однако этим-то вражда с ЕС и опасна: покуда РФ и ЕС не враги, существует большая доля вероятности, что Евросоюз положит в основу своей стратегии партнерство с РФ, что, естественно, более предпочтительно, нежели вражда. А кроме того, получив подарок в виде готового и привычного противника в лице России, ЕС тут же превратится в “мир”, т.е. перейдет в ту качественную категорию, соперничество с которой для России заведомо проигрышно.
Следовательно, врага нужно искать в какой-то части ЕС: в старой или в новой Европе. Как показывает практика последних лет, старая Европа – весьма перспективный партнер, а возможно, даже союзник России. Дело в том, что ядро этой части ЕС составляет франко-германский блок – явление уникальное в европейской истории. Впервые за тысячу лет – со времен Карла Великого – Франция и Германия выступают единым фронтом (наполеоновский и гитлеровский периоды не в счет). Этот тандем – основа основ континентального единства и стабильности. Но для устойчивости ему необходим доступ к российским ресурсам. Таким образом, Россия и ось Париж-Берлин взаимно нужны друг другу, и если Москва окажется противником этой оси, это будет преступлением против будущего и России, и Европы.
Тем проще найти врага. Им будет тот, кто стремится подорвать перспективы Франко-Германо-Российского континентального союза. А это как раз новая Европа (страны ЦВЕ и Балтии), поддержанные англо-саксами (США и Британией), а также страны из числа бывших республик СССР, стремящиеся в эту новую Европу. Именно новая Европа практически полностью соответствует требованиям, предъявляемым к идеальному врагу: она хорошо известна, четко идентифицирована и локализована, не слишком сильна и не слишком слаба. Она достаточно разнородна, что при необходимости открывает простор для маневра: например, отдельную угрозу может представлять Румыния, другую – страны Балтии, третью – Грузия, наиболее существенную роль регионального антироссийского координатора может выполнять Польша… Но в любой момент эта мозаика может быть сведена к единой картинке, главные мотивы которой складываются из “неблагодарности”, “предательства”, “нахлебничества”, “мелочной мести”, “неразборчивости в средствах”, “беспринципности”, “неоправданных претензий на лидерство” и т.п. Особенно это касается бывших республик СССР, настроенных крайне антироссийски.
Новая Европа соответствует РФ по численности населения, многонациональному и многоконфессиональному его составу. Ее интересы поддаются интерпретации как явно антироссийские, антирусские. Бывшие вассалы России ведут себя по отношению к ней как зарвавшиеся нахалы. А самое главное – новая Европа выражает некие идеалы, оказывающиеся в противоречии как с российской, так и со староевропейской аксиологией, и могут быть расшифрованы как идеалы прошлого: национализма, ксенофобии, антисемитизма, нетерпимости, реваншизма, “разделительных линий”, методов холодной войны и т.п. В этом качестве новая Европа становится лидером, выразителем интересов “отдельных сил на Западе”, не готовых смириться с переменами, готовых затормозить и даже подорвать процессы развития, роста доверия и т.д. Эти силы противостоят России, старой Европе и тем - добрым - силам на Западе и в мире вообще, которые еще в годы холодной войны стремились к лучшему, более открытому и по-настоящему свободному будущему и т.п. На подобные пропагандистские клише массовое сознание клюет отлично.
Думается, что именно такая идеологическая, социально-психологическая, риторическая конструкция в значительной мере соответствует и реальным интересам и возможным направлениям внешней и, в частности, европейской политики России. А главное – такая модель способна привести в действие механизмы формирования и мобилизации общественного мнения.
|
